Использование нашего дражного ковра на «проходнушке»

Небольшое садоводческое товарищество под Сергиевым Посадом. Поверить в то, что здесь, под ногами у дачников, лежит золото, непросто. Но старатель-любитель Владимир Шилов заверяет: даже в Подмосковье можно добыть несколько граммов драгоценного металла.

В России вольное старательство запрещено. Однако в золотоносных регионах оно процветает. Здесь под вывеской продуктовых магазинов работают нелегальные кассы по приему драгметалла, а в летний период в тайгу уходят целыми поселками. Чтобы понять, легко ли разбогатеть на добыче золота, корреспондент РИА Новости отправилась в одну из поездок вместе с блогером-старателем.

Золотой сахар

Владимира Шилова можно принять за грибника: за плечами — рюкзак, на ногах — резиновые сапоги. Но когда он вытаскивает из кармана стеклянную банку, на дне которой блестят желтые крупинки, сомнений не остается — в лес он идет не за подосиновиками и опятами. Золота в банке немного, грамма полтора. Все добыто в оврагах неподалеку от столицы. Владимир утверждает: словосочетание «подмосковные прииски» не оксюморон.

 

 

— Вплоть до войны крестьяне в свободное от сельхозработ время выходили в ближайшие овраги мыть золото. И неплохо на этом зарабатывали. Например, под Икшей колхозники поднимали до 150 граммов драгоценного металла за сезон, — приводит исторический факт Шилов, пока мы едем в сторону Абрамцево. Здесь мы и будем искать золото. — Если отталкиваться от сегодняшней ставки Центробанка в две с половиной тысячи рублей за грамм, получается, что семейный бюджет они ежегодно пополняли на 300 тысяч. Неплохой приработок.

Золото, уверяет Владимир, находили даже в центре Москвы. Например, при реконструкции Кудринской площади строители раскопали три самородка общим весом около 700 граммов. «И это лишь то, что рабочие увидели невооруженным глазом», — говорит спутник.

В начале XX века московский регион и вовсе обуяла золотая лихорадка. Тогда крестьянин из Дмитровского района нашел в реке несколько самородков. Газеты пестрели заметками о «подмосковном Клондайке», а горожане потянулись в дмитровские овраги с лопатами и старательскими лотками. Некто Пономарев даже создал акционерное общество для организации промышленной добычи драгметалла, правда, довольно быстро прогорел.

 

 

Все это Шилов рассказывает, пока мы продираемся сквозь заросли крапивы к небольшому ручью, который струится по дну оврага. Если золото в местных почвах есть, поясняет он, искать его нужно именно здесь: «Этот овраг вымыло потоками талой воды. Легкую фракцию — глину, песок — унесло, золото же, как более тяжелое, должно было забиться между камнями. Их и будем отмывать».

Для блогера Владимира Шилова золотодобыча — хобби. Он — инженер-электрик, неплохо зарабатывает.

Но летом на выходные со старательским лотком выезжает на природу. Раньше увлекался приборным поиском. Однако как только за «кладоискательство» ввели уголовную ответственность, переключился на поиски золота: «Не хватало еще из-за ржавых кругляшков попасть в тюрьму».

На ручье Владимир сооружает плотину, ставит шлюз.

 

 

 

— Сразу предупреждаю: много здесь не намоешь. За день — максимум один грамм. Да и то это будут крупинки, — разъясняет старатель, накидывая каменистую почву на основание шлюза.

Как выясняется, почти все мировое золото (если точно — 80 процентов) — частички меньше двух миллиметров в диаметре. Как крупицы сахара. Самородки — это всего пять процентов. Владимир слышал много рассказов о золотых «камнях величиной с кулак». Но сам ничего даже близкого размера не находил. Максимальные крупицы, попадавшиеся ему в Подмосковье, были не больше двух миллиметров.

— В качестве основного заработка мыть золото здесь нерентабельно — в почве его слишком мало, придется промыть очень много грунта. Хотя один мужик на форуме хвастался, что за несколько лет смог наполнить бутылку из-под кока-колы. Верится с трудом, ведь получается, у него там шесть килограммов золота.

А это двенадцать миллионов рублей.

«Медведь вскрыл весь провиант»

Откуда вообще взялось золото в Подмосковье? Как объясняет Шилов, его сюда притащил гигантский ледник, который несколько тысячелетий назад сполз со Скандинавских гор на Среднерусскую возвышенность. Он снимал десятки метров породы, в том числе и золотоносной. Когда льды таяли, крупинки драгметалла оседали в камнях.

 

 

 

Процесс промывки золота кустарным способом за последние столетия мало изменился. В ручье устанавливают шлюз, на дне — ковер с ячейками. Раньше его заменяла мешковина. На основание шлюза кидают грунт. Поток воды уносит легкие фракции — камни и песок, тяжелое золото оседает в ячейках. Потом ковер снимают, осевший на нем шлих ссыпают в лоток и начинают стряхивать.

Сторонние примеси должны уйти с водой, на дне останется только драгоценный металл.

Но это, что называется, теория. На деле все куда сложнее. Три часа мы с Владимиром кидаем каменистую почву на шлюз, а не промыли еще и четверти куба земли. Если учесть, что в Подмосковье максимальное содержание золота в грунте — один грамм на куб, получается, не заработали мы еще и пятисот рублей.

 

 

 

 

 

— Люди, не связанные с золотодобычей, думают: пришел, копнул пару раз лопатой — и насобирал на безбедную старость. А ведь труд старателей суров. Моют в основном в тайге, где нет ни связи, ни транспорта. Ранней весной, еще по зимнику, люди уходят и по зимнику, но уже поздней осенью, возвращаются. Приятель рассказывал, как он шесть дней шел со всем провиантом и оборудованием до намеченной точки. Поставил шлюз, мини-драгу и ушел побродить по окрестностям. Возвращается, а медведь вскрыл все его банки с консервами, рассыпал крупы. Но не выходить же из тайги. Пришлось ему две недели, пока мыл, питаться рыбой и грибами.

Не всегда удача улыбается старателям. Владимир рассказывает, как его знакомый в одиночку прошел 600 километров по непролазной тайге — и не намыл ни одной золотины.

«А у другого, геолога, убежали лошади, на которых он заходил в тайгу. Пришлось ему выбирать — брать с собой в обратный путь геологические пробы или самородки. Было это еще в советское время, и он, как настоящий комсомолец, выбрал первое».

 

 

 

 

 

 

 

Спустя пять часов работы мы решаем «выпотрошить» ковер и посмотреть, что намыли. Несколько энергичных движений руками — и в старательском лотке остается черный шлих, в котором блестят несколько крупинок.

«Поздравляю, Анастасия, у вас в руках где-то сто миллиграммов золота. За это можно выручить 250 рублей», — подбадривает Владимир.

Но сдать найденное легально не получится. «Если вы принесете россыпное золото в ломбард, по закону продавец обязан позвонить в полицию». За хранение и перевозку этого драгметалла предусмотрена уголовная ответственность. Правда, наступает она в случае, если на руках найдут золото на два миллиона 250 тысяч рублей, это приблизительно 900 граммов. Все остальное подпадает под административное правонарушение.

 

 

«Но чтобы привлечь нас, сначала потребуется провести экспертизу, которая подтвердила бы, что на руках у нас именно золото. Вряд ли кто-то будет заказывать дорогостоящее исследование ради трех крупинок».

«В Подмосковье есть даже алмазы»

Несмотря на риск, в Забайкалье, Иркутской и Амурской областях есть целые поселки, которые выживают исключительно за счет нелегальной добычи золота. В сезон туда можно приехать и не застать ни одного мужчины — все в тайге. Дома остаются только женщины и дети.

 

 

 

 

В таких населенных пунктах вся инфраструктура крутится вокруг черной золотодобычи. Есть даже нелегальные кассы по приемке драгметалла. В простонародье их именуют «чечензолото» и «ингушзолото». Маскируются они под обычные магазины. Продукты там тоже продают, но основную выручку делают за счет приема нелегально добытого драгметалла.

«Если ставка ЦБ — это две с половиной тысячи за грамм, то черные скупщики принимают за 1700-1800 рублей», — поясняет Шилов.

Некоторые вольные старатели за сезон неплохо зарабатывают. По крайней мере, чтобы кормить семью весь год, хватает. Но Владимир говорит, что из своего золота он даже сережки супруге не подарил.

«Если честно, сперва хотел его переплавить и отлить ювелирный комплект. Но потом стало интересно, что еще можно найти в подмосковных почвах. Стал отдавать намытый шлих вместе с золотом на анализ. Выяснил, что у нас в почве есть даже ценные редкоземельные металлы. А один мой приятель, геолог, нашел алмазы. Правда, они были очень маленькие, для огранки не годились».

Семь килограммов чистого золота

 

 

 

 

Для Рудольфа Кавчика золотодобыча не хобби, а один из способов заработка. Однако в России он уже давно не копает. Говорит, что проще поехать в страну, где добывать золото разрешено легально.

«Например, в Австралии за двадцать долларов можно купить лицензию и мыть золото целый год».

За пять лет, которые Рудольф профессионально занимается старательством, в общей сложности он поднял около двух килограммов драгоценного металла. «В этой профессии, наверное, как ни в одной другой, важна удача. По сути, это лотерея. Везет специалистам и новичкам. Мне, например, удача улыбнулась в первую же командировку. Тогда мы отправились в Бодайбинский район Иркутской области. Весь день я проходил с металлоискателем впустую, а на закате, когда уже хотел идти спать, нашел самородок весом 17 граммов. Потом за час еще пять таких же набрал!»

Всего из той поездки он привез 157 граммов чистого золота. А самый крупный самородок из тех, которые Рудольф Кавчик находил, весил 300 граммов. «Но и это не предел мечтаний. Например, знакомый моего отца поднял самородок весом семь килограммов 200 граммов».

Впрочем, добыча большинства черных старателей в разы меньше. «Поймите, люди занимаются этим не для того, чтобы разбогатеть и уехать на юга, они уходят в тайгу от безысходности. Другой работы в тех районах нет, а им нужно кормить семью».

Рудольф вспоминает, как в одной из нелегальных старательских бригад они встретили женщину. «Она рассказала, что пошла мыть золото, чтобы собрать детей в школу. Она буквально молилась, чтобы найти хоть что-то. И удача ей улыбнулась: прямо при нас нашла самородок весом 35 граммов. Она даже расплакалась тогда…»

 

 

Каждый заход в тайгу сопряжен с риском для жизни. Случись что, за тобой не пришлют вертолет, тебя не побегут спасать. «В одной из командировок мы не рассчитали брод и утопили машину, — вспоминает Кавчик. — Девятнадцать дней мы жили в тайге под снегом без провизии».

Рудольф говорит, что спасли их тогда китайцы, которые рубили лес неподалеку. Они накормили и дали транспорт, на котором старатели выбрались из тайги.

«Прибавьте к этому вероятное уголовное преследование — на отвалы, где трудятся нелегальные старатели, ОБЭП приезжает часто. Вот и получается реальная цена золота. Думаю, рисковать свободой и жизнью ради металла, пусть и драгоценного, согласится не каждый».

Фото предоставлены Рудольфом Кавчик